Main / Curatorial projects / выставка «Мавзолей бунта»

«Мавзолей бунта» – о выставке

апрель 2009 г.

Stella Art Foundation

На выставке «Мавзолей бунта» представлены работы молодых художников. Для большинства авторов участие в выставке – дебют. Начинают они в сложное время – эпоха безграничного роста (экономического ли, информационного) прошла – осталась громадная строительная площадка вся усыпанная недостроенными «объектами». Но уже давно возникало подозрение, что строительство это идет бездумно и бесцельно и единственный закономерный результат сего предприятия – обвал и катастрофа. В этом недострое, в этих руинах придется обитать долгое время. Руины эти – памятник бессмысленности. Потому естественно, что главная интенция молодого художника – попытаться придать хоть какой-то смысл окружающей действительности.

Что в итоге мы имеем? Десятки, если не сотни неоконченных проектов, различных толком не разработанных и не оформленных идей и форм, кучу социальных инициатив и институций, которые уже никогда не будут ни сформированы, ни запущены.

Нужно ли строить что-то свое, добавляя еще одну строительную площадку, или лучше попытаться разобраться с тем что имеем?

Так возникает идея Произведения – осмысленного завершения незавершенного.

Действительно, предыдущий этап прежде всего характеризовался активизмом: не важно что и во имя чего, главное – делать. Активный, энергичный человек ценился выше человека умного и глубокого. В нынешних условиях подобной роскоши мы себе позволить не можем. Потому главным достоинством следует признать наличие плана действий с заранее известной целью, а это и есть возврат Произведения искусства в систему искусства. Ибо произведение начинается с замысла. Продолжается как система четко спланированных действий и заканчивается артефактом наполненным смыслом. И здесь мы становимся свидетелями бунта, бунта нового поколения художников против аморфного и бездумного активизма, против всех и всяческих инициатив не имеющих ни своих четких целей, ни своего финала, а так же бесконечного институционального «творчества» порождающего никому не нужные смутные «организации» современные «Рога и копыта» из известного романа Ильфа и Петрова.

Сегодня задача современного художника заключается в придании смысла и завершенности всем вновь реабилитированным в эпоху постмодернизма медиа. Именно постмодернизм, отказавшись от пуризма авангарда, вернул назад в художественную практику и живопись, и картину, и объект – практически все запрещенные авангардом (прежде всего концептуализмом) медиа. Но возврат этот был ироничный, игровой: несколько боязливый, прикрывающийся шуткой и даже розыгрышем. Сейчас же настало время осмысленной работы с этими вернувшимися назад медиа.

Молодые художники чувствуют (понимают) эту задачу. Поэтому их работа состоит не в бездумном поиске каких-то новых медиа (то чем занимались художники в нулевые годы), будь то какие-то неведомые новые технологии или анти-художественные социальные акции – нет, их работа – это придание реабилитированным медиа формы законченного произведения. Конечно, сама эта законченность выглядит еще пока как скелет или каркас. Ведь первый шаг состоит в выявлении главных структурных осей произведения искусства. (Одной из этих формальных осей является внутренняя симметрия артефакта).

Другим важным для произведения атрибутом следует признать ауру. Термин этот, введенный Беньямином, имеет разные интерпретации. Большинство сходится на том что ауратическое произведение создает незримую дистанцию между зрителем и собой. Создание этой дистанции – труднейшая задача. Одним из самых доступных приемов можно считать придание артефакту интонации культового объекта, т.е. объекта имеющего свое более возвышенное применение. Имитация культовости создает искомую ауру, которая только усиливается от самого факта имитационности. При отсутствии культа аура становится художественным приемом. Наличие четко определяемого художественного приема позволяет опознать новое художественное направление – ауратизм.

Группируемые в коллективной выставке артефакты обладающие отчетливым ауратическим эффектом создают новый экспозиционный ансамбль. Конечно выставка остается выставкой, но высшей формой ауратического ансамбля можно считать мавзолей (с мавзолеем конкурирует храм). Совмещение молодежного бунта против незавершенности и ауратизации произведения искусства дают нам ничто иное как МАВЗОЛЕЙ БУНТА.

Анатолий Осмоловский

выставка «Мавзолей бунта»

2009 г. - выставка «Мавзолей бунта»	DSC_6454	DSC_6456
DSC_6458	DSC_6459	DSC_6460
Сергей Огурцов. Рене Домаль умирает во дворце Г.И. Гурджиева, Шато-ду-Прер. выставка «Мавзолей бунта»	Сергей Огурцов. Рене Домаль умирает во дворце Г.И. Гурджиева, Шато-ду-Прер. выставка «Мавзолей бунта»	Сергей Огурцов. Выставка «Мавзолей бунта» 2009 г.
DSC_6465	Александра Галкина. Бампер №6. Металл, краска. 2009, выставка «Мавзолей бунта»	DSC_6480

Периоды творчества

1987 – 1990 («Министерство ПРО СССР»)

1989 – 1992 (Э.Т.И.)

1992 – 1994 (Necesiudik)

1992– 2001 (Personal projects)

1997 – 2000 (Против всех)

2000 – 2002 (Нонспектакулярное искусство)

2002 – 2012 (Personal projects)

Работы разных периодов

Субъект и власть

2006 - «Hardware» - Anatoly Osmolovsky, «Documenta» exhibition

Татьяна Хенгстлер - 1996 г. - проект для каталога выставки «Антифашизм и анти-антифашизм»

Action “Silent Parade” (“Crawling”) – November 10, 1991

details_1

2000 – 2002

"Авангард и китч": предисловие к публикации (ХЖ №60)

Статья Клемента Гринберга "Авангард и китч" – одна из фундаментальных теоретических работ ХХ века. По степени влиятельности и популярности она может сравниться разве что с работой Вальтера Беньямина "Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости", многие положения которой неявно Гринбергом оспариваются. Актуальность подобного мышления, построенного из четких бинарных оппозиций, повышается в периоды острого противостояния, когда скрытые конфликты выходят наружу, требуя своего разрешения. Соответственно, любой кризис, в том числе и художественный, может быть преодолен именно путем прояснения фундаментальных оснований этого противостояния.

Является ли современность нашей античностью? (ХЖ №61-62)

Античность для европейской художественной культуры со времен Ренессанса является идеалом. Этот идеал ассоциируется с
Однако в каком виде известно нам художественное наследие античности? Исключительно в руинах. Даже в том случае когда до нас дошли неповрежденные артефакты мы никогда не видели их именно в том виде как их видели современники. Но главное – это общее впечатление: мегалитические развалины античных храмов, фрагменты статуй и фресок, куски барельефов. Все это выкопано, рассортировано, помещено в стерильное пространство музеев. Эта титаническая работа по сохранению и реконструкции античности еще рельефнее высвечивает ее руинированное состояние.

Пролегомены к методологическому принуждению (ХЖ №48-49)

Многим известно, что московское радикальное искусство (московский акционизм) с самого начала своего возникновения определяло себя искусством левым, наследуя великой политической традиции авангарда ХХ века. Абсолютное большинство текстов, совместных и индивидуальных заявлений, манифестов и интервью почти всех ведущих представителей этого направления содержит совершенно отчетливый левый политический месседж.

Политические позиции Андрея Монастырского (ХЖ №42)

Проект этого номера «ХЖ» среди художников поколения 90-х подвергался серьезной критике. Именно от меня никто не ожидал желания серьезно разобраться в творчестве одного из «главных врагов» радикального искусства. Большинство критических замечаний вращалось вокруг фразы о том, зачем вообще поднимать этот антиквариат: «Ты что, совсем с ума сошел?»

Критическая тавтология, или критика тавтологии (ХЖ №31)

Татьяна Хэнгстлер дебютировала на московской сцене в 1994 иду в известной московской галерее "Риджина". Ее работа заключалась в экспонировании на стенах галереи фотографий трехсот московских ларьков, подобранных с необычайной тщательностью и дотошностью. Ларек — это компактная торговая точка в виде небольшого домика. Отсутствие в Москве развитой сети торговых предприятий заставляла предприимчивых торговцев сооружать эти ларьки с необычайной поспешностью, нe заботясь об их дизайне и даже функциональности. Эта коллекция из трехсот фотографий стала скандальным памятником русской неряшливости и дурного вкуса.

Несколько тезисов нонспектакулярного искусства (ХЖ №43-44)

Если искусство ХХ века после Марселя Дюшана стало искусством выбора, то в нонспектакулярных практиках эта предзаданность в значительной степени ослабляется.

Без искусства и без политики (ХЖ № 30/31)

На протяжении всего двадцатого века изобразительное искусство обладало беспрецедентным статусом и влиянием. Может бытъ, впервые в истории искусств эстетика приобрела реальное политическое значение. Но уже в начале века была отчетливо видна существенная разница между чисто эстетическими проблемами и политической позицией, которую эта эстетика занимала. Этот скрытый внутренний конфликт достиг своего пика и осознания в деятельности Ситуационистского интернационала.

Искусство без оправданий

Должно ли искусство как-то реагировать на внешние для него политические события? Или искусство находится исключительно в логике собственного имманентного развития? Влияют ли художественные акции на общество и чем они отличаются от политического действия? Есть ли у искусства ясная социальная функция? Или, наоборот, искусство только теряет от четкого прояснения своего социального места?

Как случилось, что я стал художником? (ХЖ №45)

В изобразительное искусство я пришел из литературы. В 1987-1990 годах я, Дмитрий Пименов, Георгий Туров и Григорий Гусаров создали литературную группу "Министерство ПРО СССР", которая занималась различными литературными экспериментами. Их западные аналоги: французские группы "Тель Кель", "УЛИПО", поэты Раймон Кено, Дени Рош, американская "Школа языка" и др. Сочиняя достаточно сложные тексты на границе между современной поэзией и литературной критикой с элементами левацкой риторики в духе 68-го года, "Министерство ПРО СССР" стало известно в московском литературном сообществе благодаря ряду достаточно жестких скандалов, переходящих порой в мордобой. Скандальное поведение не было обусловлено стремлением к саморекламе, желанием известности: мы сознательно создавали образ авангардистов, представляя собой "подобие" современного авангарда. Скандалы чередовалась с сольными литературными выступлениями (приблизительно раз в месяц). Больше всего в литературном сообществе того времени нас – меня и моих друзей – раздражала безграмотность и глупость советских литературных "авангардистов". Сейчас, перечитывая их стихи того времени, я думаю, что мы были не так уж не правы.

2002 г. Инпозиция

2002 г. Вместо искусства